Монополизация в ИТ - необходимое зло

За последнее десятилетие российский бизнес в значительной степени прошел путь огосударствления. В ситуации, когда страна оказалась в санкционных тисках, а времени и ресурсов на создание конкурентного, технологически независимого ИТ-рынка нет, у государства остается одна схема действия - назначить в каждом продуктовом сегменте одну компанию-лидера и делать ставку на нее.

Премьер-министр Михаил Мишустин 13 сентября 2022 г. заявил: "Президент поручил обеспечить технологическую независимость от используемого иностранного программного обеспечения, стимулировать спрос на отечественные продукты. Это очень важно в условиях внешнего давления". Он предупредил тех корпоративных заказчиков, которые ждут возврата иностранных вендоров, что отсидеться не получится – правительство установит финальный срок перехода на российское программное обеспечение.

Глава правительства РФ подчеркнул, что российское ПО способно заменить около 80% иностранного софта, причем по трети позиций существует несколько отечественных аналогов. "У более чем половины всех представленных на рынке российских решений средний либо выше уровень зрелости. Их не нужно делать с нуля, а нужно "докрутить" и использовать. Компании разработали их, когда крупные заказчики ориентировались в основном на готовые зарубежные продукты, популярные, уже используемые. Они не побоялись конкуренции и добились хороших результатов. Мы показываем этим примером, что нужно продолжать эту работу, в том числе с государственной поддержкой", - сообщил Михаил Мишустин.

Складывается ощущение, что российские чиновники понимают технологическую независимость по принципу: "Что у нас уже есть – то и заместим". Нет собственного "железа" – процессоров, других микросхем и электронных компонентов – не будем про это говорить. Но замена импортного ПО на отечественное – это не цифровой суверенитет, это только первый, и весьма робкий, шаг к нему.

Надежность всей системы определяется степенью надежности ее самого слабого звена. И если какая-то часть решения, особенно на объектах КИИ, останется импортной и даст сбой (или удаленно будет приведена в состояние нежизнеспособности), наличие отечественного ПО не спасет. Такой путь можно назвать частичной технологической независимостью, что не дает результата и не приведет к полному цифровому суверенитету.

Настоящий технологический суверенитет - это полностью отечественные технологии, из конца в конец. Начинается он с отечественной науки, изобретений и национальных стандартов, что приводит к созданию технологий только из отечественных компонентов и внутри страны. Так, например, было в Советском Союзе, который даже выпускал микросхемы – пусть часть технологий и была скопирована у IBM и иных гигантов, но все производство было отечественным. Если говорить о подлинном цифровом суверенитете, нужны отечественные языки программирования и среды разработки. Единственный путь России к технологическому суверенитету – хоть и приносящий страдания ИТ-компаниям и корпоративным пользователям – замена всех частей пазла.

Но даже если говорить только про импортозамещение программных продуктов, то и тут есть нюансы. Руководство страны признает, что отечественные аналоги есть у 80% зарубежного ПО, при том по 1/3 позиций существует два и более решений. Однако каждое имеет изъяны: ни одно из них на 100% не удовлетворяет потребности рынка, и их надо "докрутить". К примеру, в реестре отечественного ПО числятся 15 систем виртуализации – но ни одна из них даже близко не повторила функциональность мирового лидера в этом сегменте, VMware.

Михаил Мишустин отметил, что разработки в сфере ПО должны быть ориентированы и на экспорт, иначе мы получим решения, которые потом конкурентно невозможно будет ни развивать, ни использовать вне одного-двух заказчиков.

Тут глава правительства прав - российский рынок мал (на него приходится около 1% глобального ИТ-рынка). Даже в мирные времена конкуренция нескольких схожих решений отечественной разработки на столь небольшом рынке выглядела искусственной. В сегодняшних реалиях с новой силой встает вопрос о том, зачем государству распылять финансовые ресурсы на несколько однотипных разработок, когда в итоге они едва ли будут совместимы друг с другом. Конкурировать на российском рынке каждый продукт не сможет, денег будет потрачено слишком много, а в итоге из-за нехватки ресурсов и малой клиентской базы каждое решение так и останется "недокрученным". Так зачем российскому ИТ-рынку несколько идентичных неполноценных решений?

Возможный выход – выбрать в каждом классе ПО и "железа" одного фаворита и принудительно перевести на закупки у них все компании (как минимум, подконтрольные государству). К примеру, из всех отечественных настольных операционных систем сделать ставку на Astra Linux, в мобильных ОС - на "Аврору", в офисных пакетах - на "Р7-Офис", в системах управления средой виртуализации - zVirt и т.д. Остальным разработчикам останется либо продаться фавориту, либо сменить фокус, либо пытаться выжить на нерегулируемом рынке.

Для тех отечественных разработчиков, которых государство не выберет фаворитом, есть и иной выход. Они в подавляющей массе ориентируется на внутренний рынок. Почему бы этим компаниям не обратить взгляд за пределы РФ – освоить рынки Южной Америки, Африки, Ближнего Востока: страны в этих регионах мира не следуют в русле западных санкций. Если российские ИТ-компании ратуют за конкуренцию, путь им на действительно конкурентный глобальный рынок.

При подходе с выбором "фаворита" в каждом сегменте все клиентское финансирование будет идти на развитие продукта одной компании, и есть шанс, что такой продукт будет доведен до идеала. Новоявленному монополисту, конечно, будет нелегко – за право стать российским Microsoft и получать господдержку придется соответствовать жестким требованиям, например, отдать "золотую акцию" государству. Это позволит представителям государства контролировать, что могучий денежный поток действительно идет на разработку и отладку продукта, а не на люксовые автомобили и виллы на Багамах (или Рублевке).

Для России такая схема не нова – за последние десятилетия ряд компаний превратились в государственные и окологосударственные корпорации, поглощая малый и средний бизнес и становясь монополистами в сегменте. Например, в рамках программы по устранению цифрового неравенства главным исполнителем был назначен "Ростелеком", получающий на это деньги из фонда универсальных услуг, отчисления в который делают все без исключения операторы связи. Более того, никого в мире не смущает фактическая монополия Microsoft в сегменте настольных операционных систем и офисного ПО. Равно как и положение SAP, который стал де-факто монополистом в области ERP-систем во всем мире.

Попытки рыночными методами решить нерыночную ситуацию, в которую попала Россия, не приведут к успеху, а откатят страну с высоким ИТ-потенциалом в докомпьютерный век. И как бы ни было неприятно отказываться от либерально-рыночных ценностей, только ориентир на монополизацию ИТ-рынка в России в условиях тотальных санкций может оказаться спасительным.