Связь - основа будущего благополучия России

Беседовал Николай ИВАНОВ
Источник: Век, 05 мая 2000 г.
10.05.2000

На вопросы "Века" отвечает министр связи и информатизации Леонид Рейман

Леонид Дододжонович, кем вы сами себя считаете - профессиональным связистом, государственным чиновником, организатором и управленцем, политиком?

- Очень сложный вопрос - как все на первый взгляд простые вопросы. Я посвятил большую часть своей активной жизни отрасли связи, работал на разных уровнях, занимался совершенно разными вопросами - и техническими, и организационными, и экономическими. Несомненно, мне повезло со временем, в которое все мы живем. Посмотрите, как много сейчас происходит интересных перемен - не только в жизни в целом, но и в связи - как в технологии вообще, и в связи - как в бизнесе в России. И эти важные - и интересные события, связанные с информационными технологиями, продолжаются, набирают темп. Так вот, я считаю себя человеком, проработавшим в связи 20 с лишним лет и пытающимся использовать накопленный практический багаж, чтобы строить такую систему отношений, которая будет способствовать, стимулировать развитие связи в России. Поскольку глубоко убежден, что связь - это одна из важнейших основ развития экономики любой страны, в том числе и России.

То, что вы говорите, подтверждается западными примерами. Связь и высокие технологии, связанные с ней, - в наиболее развитых странах это локомотив всей экономики. Темпы развития этих высоких технологий превышают средние в других сферах. А у нас каждый, кто говорил по телефону со Штатами, как с соседней комнатой, а потом пытался связаться с Подмосковьем, как с другой планетой, видит, что качество наших линий еще довольно допотопное. Можно ли рассчитывать на то, что мы это отставание сумеем преодолеть, что и у нас тоже связь потянет за собой все остальные отрасли промышленности и станет общей опорой для экономического пространства?

- Я считаю, что российская связь уже сегодня является той опорой и тем локомотивом, которые реально способствуют развитию экономики. Несомненно, у нас еще очень много весьма "уважаемого", с точки зрения возраста, оборудования. Но ведь во всех странах существует более современное и более старое оборудование. Вопрос в пропорциях, которые зависят от объективных и субъективных причин. От платежеспособности в первую очередь. В той же Америке процент старого оборудования невысок, хотя среднеамериканская семья на связь тратит, допустим, 5% своего бюджета. Но ведь это одни деньги, а когда наша средняя семья тратит пусть те же 5% (хотя до этого еще далеко) - это совсем другие деньги. Капвложения у нас требуются такие же, да и содержание не намного дешевле. Наше оборудование, кстати, практически такого же уровня и примерно столько же стоит. Да, у нас дешевле рабочая сила, но с развитием высокотехнологичных производств доля стоимости рабочей силы в себестоимости резко сокращается.

Поэтому здесь есть определенные сложности, но по темпам развития, по темпам обновления оборудования мы уже ходим в передовиках. Такой показатель, как отношение темпов роста инвестиций в связь к темпам роста валового внутреннего продукта, в России в два раза выше, чем для стран Западной Европы. То есть связь у нас реально развивается быстрее, чем развивается вся экономика.

А когда это ускоренное развитие началось?

- С 1992 года началось и сейчас активизируется. У России есть определенное преимущество, связанное с тем, что сегодня мы можем перескочить через целые этапы развития технологий, которых у нас не было, но через которые проходили, скажем, европейские страны. Они через них прошли, они сделали капвложения, они их использовали, сегодня они переходят на новые технологии. Мы эти технологии можем даже не внедрять, просто, зная результат, зная ответ задачи, мы сразу переходим к более современным методам планирования сетей, более современному оборудованию.

А с точки зрения, скажем, фиксированной или междугородной связи вы совершенно справедливо сказали, что она несколько хуже, чем с Америкой. Хотя ваш пример с Америкой не вполне корректен: ведь вы при том же звонке в Америку используете часть российских сооружений. Так что качество зарубежных звонков складывается и из качества внутренних сетей.

Но все равно - экспортный вариант лучше внутреннего?

- Дело в том, что на определенном этапе было достаточно много внимания уделено международной связи, поскольку до определенной поры ее, в общем, как бы совсем не было в России.

А за последние годы сделан огромный прорыв - и с точки зрения прокладки подводных оптоволоконных кабелей, и с точки зрения создания первичной сети в самой России.

По развитию, к примеру, сотовой связи - ведь она-то уж точно прежде всего для "внутреннего пользования" - мы сейчас на уровне мировых стандартов. Иностранцы приезжают в Москву, Питер и отмечают, что качество работы сетей нисколько не хуже, чем, скажем, в Лондоне или в Париже. Так что здесь есть просто общая неравномерность развития связи, обусловленная недостатком капвложений. Для резкого повышения качества всей российской телефонии требуется большой объем обновленного оборудования. Нам того, что есть, уже недостаточно.

Ваш пример с сотовой связью затрагивает другую тему. Операторы сотовой связи - это частные компании, которые вкладывают, инвестируют средства в передовые технологии. Соответственно они делают и бизнес, и государственной важности дело. А что с государственными компаниями, каков их вклад?

- Отрасль практически вся приватизирована. У нас есть несколько государственных предприятий, но это нетипичное явление. Взять тот же "Связьинвест", который является самой крупной компанией связи России. 75% акций принадлежит государству, и все-таки "Связьинвест" - это не государственная, а акционерная компания, пусть и с большой долей участия государства.

Тогда на ком же лежит основная забота о развитии систем связи в России - на государстве или на частном бизнесе? Как распределяется эта ответственность? В чем роль Минсвязи?

- Ответственность, несомненно, лежит на Министерстве связи как представителе, исполнительном органе государственной власти. Другое дело, что формы и способы работы должны быть построены таким образом, чтобы учитывать особенности отрасли. Раз в ней велика доля частных компаний, то и методы регулирования должны быть соответствующими. Есть для этого и соответствующие механизмы - схемы развития, лицензирование, стандарты, институт сертификации, контроль за всей этой деятельностью. На самом деле мы должны создать условия для этих частных операторов, чтобы они, с одной стороны, активно развивались, а с другой стороны, чтобы они развивались не каждый в свою сторону, куда хотят, а некоторым гармоничным образом все вместе.

С кем ни поговоришь из руководителей других отраслей, все в один голос: если б не законодатели, мы бы тогда... но наши налоги, допотопные законы, запутанная нормативная база просто прижимают к земле и не дают подняться. А у вас сейчас достаточно возможностей содействовать развитию отрасли?

- Я бы не сказал, что мы полностью удовлетворены как общей гражданской законодательной базой, так и специальной отраслевой. Но мы работаем и в этих условиях. Я мог бы встать на другую позицию и сказать, что мы делать ничего не будем, пока не поменяются устаревшие законы. Но тогда возникает вопрос: а кто должен работать над законодательной базой, чтобы мы развивались? Я вижу задачу министерства как раз в том, чтобы активно участвовать в этом процессе. Чем мы, собственно говоря, и занимаемся.

Какие законодательные перемены сейчас назрели?

- Часть вопросов касается электросвязи, в том числе по сотовым сетям, есть определенные вещи, которые сейчас нарабатываются по Интернету, по передаче данных, электронной коммерции. У нас есть вопросы по законодательному обеспечению почтовой связи.

Да, обычная почта - это же тоже по вашей части... Помнится, читал переписку Булгакова с женой (она жила на подмосковной даче) и удивлялся: письма шли день в день. Сейчас такое кажется невозможным. И люди совершенно разучились писать письма, потому что письмо может идти и неделю, и месяц. Начался распад, по-моему, с того, что почта получила выходной день. Сначала исчезло понятие "воскресной прессы", потом и сама почта потеряла смысл. Есть ли сейчас возможность придать почте новый импульс?

- Все-таки объем переписки сократился не из-за плохой работы почты. Основной "удар" по такой, безусловно, красивой форме общения, конечно, пришелся от электросвязи. Согласитесь: сегодня гораздо проще позвонить по телефону, чем писать длинное письмо. Темп жизни изменился. Раньше у людей было больше времени на такое вдумчивое осмысление происходящего, а сегодня все много быстрее, на бегу. Но у вас все-таки, мне кажется, излишне пессимистическое мнение по поводу нашей почты, почта работает довольно неплохо. И с точки зрения доставки писем, посылок, бандеролей, и по почтовым переводам. Уникальность и в то же время залог нужности почты в том, что сегодня это единственная в России организация, доходящая до каждого жителя в любом районе, где бы он ни находился. Это может быть какой-то населенный пункт, где нет ни электричества, ни газа, ничего, но почтальон там всегда есть, он всегда приходит со своей сумкой.

То есть под разговоры о высоких технологиях простая почта не выпадает из вашего внимания?

- Нет, конечно. Просто сегодня намечается тенденция объединения, конвергенции, что ли, информационных технологий, средств связи. И здесь не обойтись без почтовой связи, как способа доставки информации, как двигателя той же, скажем, электронной коммерции. На Западе есть такое понятие, как "последняя миля". Это когда услуга связи должна дойти до каждого клиента. И даже если я покупаю в Интернете, в каком-то виртуальном магазине книги или еще что-нибудь, кто-то должен мне это принести домой.

А могут современные, динамичные доставочные структуры образоваться на основе традиционной почты?

- Конечно. Сегодня перед нами стоит задача повышения эффективности работы почты. Многое уже сделано - внутри почты создается информационная система, которая позволяет отслеживать движение посылок, писем, денежных переводов, чтобы можно было ускорить работу, отслеживать пропавшие вещи и т. д. Почта развивается, хотя внешне выглядит так же - почтальон с сумкой.

Есть ли проблема поддержки отечественного производителя, какова сегодня доля иностранцев на рынке средств связи в России?

- Проблема такая, несомненно, есть, только я бы сузил ее постановочно. Когда мы говорим "поддержка производителя", мы говорим в первую очередь о тех, кто действительно производит что-то материальное и потом продает тем же операторам телефонные станции, например, или телефонные аппараты. Проблема связана с такими основными вещами, как дисгармония налогообложения. Производителю должно быть выгодно создавать продукт на территории России. Например, у нас существуют совместные предприятия с известными мировыми производителями. Им подчас выгоднее произвести оборудование где-то у себя в Голландии и ввезти сюда. Наша задача сделать, чтобы было наоборот. Тогда вопрос поддержки российского производителя решится сам собой.

И при этом не важно, что за этим "российским производителем" в действительности стоит западный гигант?

- Ну а что в этом плохого? Компания находится на территории России, создаются достаточно высокооплачиваемые рабочие места, значит, целые группы людей, их семей получают определенный доход и работают - это хорошо. Государство получает налоги и пошлины, а общество в целом получает некий подъем культурно-технологического уровня.

Кстати, об уровне. В российских институтах уровень разработок был порой не хуже, чем на Западе, но все упиралось в проблему их внедрения. Есть ли здесь сдвиги?

- Эта задача тоже зачастую упирается в налоги: комплектация для создания тех или иных технических новшеств очень часто используется импортная. Но есть еще и дополнительные вопросы, например, финансирование. Или такой вопрос, как оборотные средства для производства, поскольку наши предприятия находятся не в самом лучшем экономическом положении. Через простые коммерческие кредиты их привлекать трудно, поскольку коммерческие банки предлагают очень высокую кредитную ставку. Этим вопросом мы тоже занимаемся, мы выходили с этим вопросом на правительство, сейчас ведем переговоры со Сбербанком по специализированной программе поддержки российских производителей, чтобы стимулировать производство оборудования, разработанного в России.

В том числе и на конверсионных производствах?

- Конечно. У нас огромный потенциал на оборонных предприятиях - и оборудование, и технологии, и высококвалифицированные специалисты. Задача ставится поддержать их, причем поддержать не просто дотациями, а поддержать за счет налаживания стабильного производства. И когда оно запустится, будет работать, тогда само себя начнет поддерживать.

А сами оборонные заводы уже хоть как-то включились в производство современных средств связи?

- В микроэлектронике, например, наметились определенные сдвиги. Недавно мы ездили в Зеленоград на завод, там предприятие производит микросхемы, которые очень широко используются и в России, и поставляются на экспорт.

То есть конкурентоспособны?

- Да. Пока, к сожалению, эти микросхемы для не очень высокотехнологического оборудования, но тем не менее...

В каком секторе они используются?

- Пока в основном в бытовой электронике, но и это очень важно. Если есть запущенное эффективно работающее производство в той же самой микроэлектронике, от этого уровня можно идти дальше, совершенствовать, усложнять эти микросхемы, усложнять технологию и т. д. Когда производства нет, то запускать сразу очень высокотехнологичную продукцию практически невозможно.

Тем же иностранцам, которые приходят в Россию, проще, наверное, построить завод на голом месте, организовать его так, как считают нужным, чем, скажем, наладить производство своей продукции на каком-нибудь конверсионном заводе. Или я ошибаюсь?

- Это так и не так. С точки зрения физического строительства, наверное, вы правы: зачастую проще построить новый цех в чистом поле и его оборудовать соответствующими технологическими цепочками, чем реконструировать какое-то существующее производство. Но с точки зрения совместной деятельности я бы с вами не согласился. Любая иностранная фирма ищет здесь партнера. Почему? Потому что для них очень важно знание местных условий, они с большим уважением относятся к нашим квалифицированным кадрам.

Кстати, о кадрах. В свое время был большой их отток на Запад. Ситуация изменилась?

- Изменилась. Сейчас (с точки зрения будущего) важно не столько производство оборудования и микроэлементная база, сколько производство программного продукта. Ведь программный продукт сегодня является основой любого высокотехнологического продукта, это огромный бизнес, и в будущем он будет расти. На определенном этапе Индия, например, за счет своих программистов захватила довольно большой кусок мирового рынка. Дело в том, что капвложения в этот сектор не очень большие, а эффект огромный, поэтому сегодня, я считаю, нужно стимулировать разработку программного обеспечения на территории России. И есть положительные примеры, есть коллективы, которые здесь разрабатывают программное обеспечение для Microsoft, для Intel, для Boeing, для Motorolla. Последняя, кстати, построила недавно такой центр по разработке программного обеспечения в России, в Петербурге, где много конверсионных предприятий и много квалифицированных кадров.

Как, на ваш взгляд, должны выглядеть приоритеты финансовой поддержки отрасли со стороны государства, если такая еще существует? Или бюджетные средства идут только на поддержание текущей деятельности?

- Да, такая поддержка существует. Если говорить о будущем, то, наверное, необходимо использовать прежде всего государственное финансирование на возвратной основе. Это финансирование, которое осуществляется через покупателя. То есть, грубо говоря, выдается некий целевой кредит покупателю, и этот покупатель имеет право потратить кредит на закупку соответствующего, допустим, оборудования у соответствующего поставщика. Тем самым стимулируется не только сам поставщик, а стимулируется вся цепочка: поставщик знает, что, если он не доставит оборудование оператору, он и денег не получит. Соответственно, оператор знает, что ему эти деньги отдавать нужно, поэтому он предъявляет определенные требования к приобретаемой продукции. Это не новая форма, ее активно применяют в Европе - в Германии, например. Сейчас мы эту форму начинаем использовать в России. Это очень эффективный механизм, стимулирующий национальное производство.

Вы говорили, что мы уже не будем возвращаться к технологическим этапам, которые прошел Запад. Может быть, с учетом огромной территории нам нет смысла тянуть через всю страну какие-то оптоволоконные магистрали, реконструировать существующие телефонные сети. Может, просто использовать самые современные технологии (спутниковую, сотовую), чтобы связать отдельные части России в единое целое?

- Не надо искать какую-то одну технологию, как панацею. Каждая технология хороша в своем месте, на своем уровне, в своей нише. Если говорить про оптоволоконные линии связи, то сегодня еще никто ничего лучше не придумал для передачи больших потоков информации на большие расстояния. В интересах частного потребителя развиваются другие технологии, телефонные пары, которые приходят в квартиру и позволяют передавать большие объемы информации. Это очень важно, например, для пользователей Интернета. В то же время развиваются и имеющие своего пользователя сотовые сети. То есть не нужно уповать на какую-то одну технологию; правильное сочетание различных технологий дает наибольшую эффективность.

Как вы относитесь к идее введения повременной оплаты телефонных услуг? Что это может дать - привлечение дополнительных средств? Готовы ли граждане к такому шагу?

- Такой переход даст целый ряд как социальных, так и технологических преимуществ. При этом опасаться повременки совершенно не стоит. Ведь есть же опыт регионов, где действует эта система, есть экспертные заключения и расчеты, которые показывают: среднестатистический пользователь при повременке будет платить не больше, чем он платит сегодня, а, может быть, даже меньше. При этом существует большое количество людей, в том числе пенсионеров, которые на лето уезжают, скажем, жить за город. Сегодня они, отсутствуя 3-4 месяца, вынуждены платить месячную плату за телефон, а при повременке эти деньги останутся в семейном бюджете.

...Вернутся из деревни и будут со знакомыми часами говорить по телефону?

- На самом деле большинство людей не говорят часами по телефону. Часами говорят делающие на телефоне бизнес - секретари, разные агенты, диспетчеры на телефоне. Некоторые граждане слушают музыку, друг другу что-то рассказывают и ту же музыку передают, решают задачки, в шахматы играют. Другие целый день "сидят в Интернете". И платят, заметьте, столько же, сколько и бабушка из соседней квартиры, два-три раза в день звонящая, чтобы пообщаться со своими родственниками и знакомыми! Я считаю, что будет справедливым, если те, кто подолгу занимает телефон, будут платить чуть больше, чем эта самая бабушка.

Выгоду от повременки почувствуют все. Например, сегодня абонент сотовой сети платит и за входящий, и за исходящий звонок. Это связано с отсутствием повременки, поскольку мы не можем брать плату с того, кто звонит из обычной сети на сотовую. Поэтому нам приходится брать плату с абонента сотового телефона два раза, что не способствует развитию систем - ни тех, ни других. Когда внедряется повременка, становится возможным, например, входящий звонок на таксофон - вы стоите на улице, а вам в соседний таксофон кто-то звонит.

Вот вы затронули выше проблему Интернета. Должно ли, на ваш взгляд, государство взять российский сектор глобальной сети под какую-нибудь опеку?

- Я считаю, что обязательно должно. Естественно, интернет-провайдеры боятся какого-то "зарегулирования" - ограничения своих прав, возможностей, свобод. Система должна быть построена таким образом, чтобы, наоборот, создавать условия для правильного, развития Интернета. Чтобы пресечь нарушения прав отдельных пользователей и провайдеров. Ассоциация американских провайдеров, например, обратилась в Федеральную комиссию по связи США с обвинением, что они очень медленно занимаются регулированием. Это на самом деле не уникальная российская проблема, она существует во многих странах. Дело в том, что сегодня, когда Интернет становится неким полем бизнеса и источником получения прибыли, соблюдение определенных норм законодательства в рамках Интернета становится обязательным для честной работы. А пока ситуация складывается таким образом, что к нарушителям в этой сфере невозможно применить элементарные положения гражданского законодательства. Получается совершенная анархия. Люди, которые хотели бы заниматься электронной коммерцией, не защищены от недобросовестных провайдеров, которые могут разрушать их сайты, красть что-нибудь и т. д. Здесь обязательно необходимо государственное вмешательство, чтобы защитить и помочь тем, кто хочет честно заниматься развитием этого бизнеса. За Интернетом будущее. Я совершенно в этом уверен. Число пользователей будет расти - их уже сейчас более 2,5 млн. человек у нас в стране, объемы будут расти, и очень важно, чтобы этот рост не омрачался какими-то негативными явлениями.

А какое место Интернет занимает в вашей семье?

- У нас двое детей-школьников. Они достаточно активные пользователи компьютера и много времени находятся в Интернете. Моя супруга пытается их в этом ограничивать, чтобы не забывали и об уроках.

То есть у вас постоянная обратная связь с пользователями...

- Конечно. Да и практически все мои знакомые в той или иной степени работают с Интернетом.

А как вы сами проводите свободное время? У вас есть хобби?

- Свободного времени очень мало, в основном провожу его с детьми. В редкие свободные минуты с удовольствием читаю. У меня много друзей. Непрофессионально, для себя, занимаюсь иногда спортом - в теннис играю, на велосипеде катаюсь. Зимой очень люблю горные лыжи. Но, к сожалению, очень редко удается покататься. Моя работа - это основное хобби.

Леонид Дододжонович Рейман родился в Ленинграде 12 июля 1957 года. После окончания Ленинградского электротехнического института имени Бонч-Бруевича с 1979-го по 1983 гг. работал на Ленинградской международной телефонной станции в должности инженера, а затем начальника линейно-аппаратного цеха.

В 1985 году, после службы в армии, пришел на работу в Ленинградскую городскую телефонную сеть, прошел путь от главного инженера Московского телефонного узла ЛГТС, заместителя начальника ЛГТС по развитию до первого заместителя генерального директора ОАО "Петербургская телефонная сеть" (ПТС).

С июля 1999 года - статс-секретарь - первый заместитель председателя Государственного комитета РФ по телекоммуникациям, а затем - председатель Гостелекома РФ.

В ноябре 1999 года назначен министром РФ по связи и информатизации.

Женат, двое детей. Интересы и увлечения - классическая музыка, компьютеры, большой теннис.