Самое сложное – это изменение поведенческих моделей у людей
Митенков
заместитель генерального директора ГК "Калашников" по ИТ и кибербезопасности
О стратегии цифровой трансформации, почему услуги внешних облачных провайдеров не всегда выгодны, об излишестве больших формализованных цифровых программ, амбициозных проектах и отношении к термину "Инновации" редактору ComNews Vision Курашу Антону рассказал заместитель генерального директора ГК "Калашников" по ИТ и кибербезопасности Алексей Митенков.
Что сейчас происходит в концерне с точки зрения цифровой трансформации: проекты, документы, организационные меры?
– Как таковую цифровую трансформацию в формализованных документах мы не описывали. Есть задача трансформация бизнеса, она клиентоцентричная. Это и есть наша цель в трансформации. Сейчас идет реализация долгосрочной стратегии компании. Она называется "Достижение эталона" – стратегия развития до 2025 года. Есть амбициозные целевые параметры, которых мы хотим достичь. В этой связи перестраиваем бизнес-модель, задачи производства, сервисов, бизнес-юнитов, и департамент информатизации также во всем этом участвует с точки зрения внедрения платформ и реинжиниринга процессов. Все это, включая управление данными, прежде всего связано с тем, что мы хотим достичь конкретных амбициозных бизнес-показателей.
Внедрение ИТ-решений у вас происходит не на основе набора цифровых параметров, а исходя из потребности конкретных бизнес-задач?
– Да, у нас стратегия называется "Стратегия достижения эталона". Есть эталонный год, сколько мы должны в нем заработать, какой добиться маржинальности. В движение к этому эталону вовлечены все службы, в том числе департамент информационных технологий, который поддерживает эту клиентоцентричную стратегию.
Вы не видите потребности в формализации задач цифровой трансформации?
– У нас есть видение стратегического развития информационных технологий. Это одностраничный, довольно любопытный документ, где указаны наши укрупненные цели. Но это никакой-то большой, толстый документ.
Как руководство относится к новым технологиям, оценивает новые предложения?
– Мы работаем в стандартном инвестиционном процессе, считаем возврат инвестиций. Если соблюдаются параметры инвестиционной окупаемости, то проект реализуется, если с окупаемостью есть проблемы, то встает вопрос о целесообразности продолжения такого процесса. Все, что не приносит эффекта, мы стараемся не делать.
Какие проекты вы бы сейчас назвали самыми интересными и инновационными?
– Слово "Инновации" мы стараемся не употреблять. Есть понятие "Внедрение современных цифровых решений на базе импортозамещающих платформ". В работе два больших проекта, для которых мы получили финансирование от Российского фонда развития информационных технологий. Это будут две очень большие инновационные системы, которые посвящены наиболее актуальным задачам. Интегрированная система планирования – цифровой двойник, с которой взаимодействует система диспетчеризации движения деталей сборочных единиц, так называемое ДСЕ.
Это цифровой двойник только системы планирования. А что в отношении цифровых двойников производства, работы оборудования и т. д.?
– А это оно и есть. Аналог цифрового двойника. Никто не знает, что такое цифровой двойник, у каждого свое определение. В рамках нашего решения мы описываем завод до рабочего места, единицы станка и движения детали, ищем локальный оптимум, глобальный оптимум по ряду планово-экономических параметров.
Каких результатов хотите добиться?
– Повышения эффективности производства, ускорения производственных процессов, исполнения заказов точно в срок.
А что в отношении модного сейчас искусственного интеллекта? Или вы пока от него дистанцируетесь?
– Нет, если вы посмотрите начинку систем планирования, там есть элементы расчета и выбора оптимальных маршрутов и элементы искусственного интеллекта.
Промышленный интернет вещей, подключение оборудования с помощью датчиков?
– У нас все оборудование находится в корпоративной сети передачи данных, все тяжелые огромные станки в сети, датчики не нужны.
Какие результаты вы получаете от обработки данных?
– У нас реализован сценарий аналитической отчетности, фундаментально ничего нового нет. Общую картину мы получили, но это стандартные вещи.
Есть что-то полезное среди предложений на рынке по цифровизации производства?
– Это вопрос окупаемости. Если мы видим окупаемость, то идем в проекты, если реальной окупаемости нет, то у нас нет на это лишних денег.
Решаете ли с помощью ИТ сопутствующие производству вопросы, энергоэффективность, бережливое производство?
– В связи с упомянутой уже стратегией достижения эталона, на предприятии стоит задача разработки мобильного решения для рабочих: у них нет стационарного компьютера, а их надо вовлекать в процесс. Мы делаем это, в том числе, с помощью мобильного приложения: там есть новостные ленты, ряд производственных инструментов, наблюдение за рабочим местом, доставка ряда сервисов сотрудникам. Функционал будет развиваться.
Какие еще направления импортозамещения вы рассматриваете?
– Сетевая и вычислительная инфраструктура, информационная безопасность, телефония и иные.
Как оцениваете возможности отечественных поставщиков для глобального перехода на отечественное: чтобы и экономно, и эффективно?
Вопрос экономии – это долгосрочная цель, много есть приличных решений и по сети, и по криптозащите, и по технической инфраструктуре. Мы сейчас готовим программу импортозамещения на ближайшие 8-10 лет. Часть отечественных продуктов, к примеру, касающихся сетевой инфраструктуры мы уже внедрили.
Нужны ли вам какие-то особые меры от регулятора, чтобы цифровизация в промышленности ускорялась? Или надо дополнительно разработать внутренние документы?
– В большой внутренней стратегии нет смысла, потому что послезавтра все поменяется. Что касается Минцифры, Минпромторга, то они предлагают много мер поддержки. Вопрос, скорее, в желании бизнеса пробовать и осваивать решения отечественных производителей.
Что является самым сложным в вашей работе?
– Изменение поведенческих моделей у людей. Это самое сложное. Технологии, в принципе, отработаны. А вот поведение людей разное, их надо научить: чтобы получать кардинально иные результаты, необходимо кардинально новое поведение – цифровое поведение. А это задачка не из простых.
Вы пользуетесь услугами внешних облачных провайдеров или у вас закрытый оборонный контур?
– Не пользуемся, но не только из-за соображений безопасности. Мой опыт на предыдущих местах работы показывает, что, когда начинаешь по-честному считать эффективность облака, часто оказывается, что это не совсем выгодно. Подрядчики задирают цены, перезакладывают риски. У нас уже построены собственные ЦОДы.
Какие глобальные цели и задачи вы ставите перед собой на этой должности?
– Задача в прикладной части – переход на унифицированную ERP отечественного производства. Это одна из моих амбициозных задач. Также важным представляется существенное изменение подхода к технической ИТ-инфраструктуре – переход на отечественные решения, импортозамещение в ИТ-сфере.
Сколько человек работает в департаменте ИТ концерна?
– Во всей группе компаний в области информационных технологий и автоматики у нас работает около 400 человек, а всего работников около 20000 человек.
Существует ли своя инхаусная разработка?
– Да, конечно. У нас есть внутренняя разработка. Мы и дорабатываем системы, и разрабатываем небольшие приложения для решения локальных задач. Часть решений имеет коммерческих характер: мы их продаем на сторону. В частности, решение в области мониторинга промышленного оборудования SCADA недавно показали председателю Правительства Михаилу Мишустину в ходе выставки "Металлообработка-2021". У нас также имеется ряд решений для работы конструкторско-технологических служб и производства.