Цифровизация для галочки
Самсонова корреспондент ComNews.ru
Пиковая ситуация с расстрелом школьников в Казани в который раз продемонстрировала всем нам, что формальное отношение к цифровизации и раздолбайство нельзя побороть запретами и штрафами для соцсетей, русским файерволом, пропагандой или борьбой с компьютерными играми. Пока подход к "Безопасному городу" бюрократический, а медицинские данные о психических отклонениях недоступны в один клик комиссиям по выдаче разрешений на оружие, массовые расстрелы будут оставаться актуальной угрозой.
На прошлой неделе в Казани произошла трагедия. Нападение на гимназию №175 в столице Татарстана во вторник, 11 мая, совершил 19-летний выпускник этой школы Ильназ Галявиев. В результате стрельбы, которую он устроил из гладкоствольного охотничьего ружья Hatsan Escort PS, пострадали не менее 25 человек. Погибли семь детей и две учительницы. Галявиев признал вину. Следственные действия продолжаются.
Перед совершением преступления казанский стрелок рассказал о планах массового убийства в Telegram-канале за 20 минут до расстрела. За 15 минут до теракта Ильназ Галявиев сделал канал публичным. В течение часа модераторы соцсети заблокировали его за призывы к насилию. Основатель Telegram Павел Дуров спустя несколько часов после трагедии предостерег власти от поисков виновных среди третьих лиц, а также от повода превратить общество в цифровой концлагерь и устроить соцсетям очередную охоту на ведьм. Если бы даже правоохранители мониторили все соцсети в режиме реального времени, заметил Дуров, они едва ли смогли бы предотвратить трагедию. Однако это не означает, что цифровые технологии никак не могли бы помочь избежать того, что случилось по вине всероссийского раздолбайства.
Перед тем как убить девятерых человек, Галявиев попал в объектив сразу нескольких уличных камер. На видеозаписях видно, как он, одетый в черные куртку и балаклаву, грубые ботинки и с огромным ружьем наперевес, в течение минут 15 бодро шагает по солнечным улицам, машет прохожим, а те машут ему в ответ. Система "Безопасный город" и городское видеонаблюдение (надо сказать, что они не первый год работают в Казани) вообще не распознали человека в таком виде как угрозу.
Спустя пару дней выяснилось, что большая часть бюджета на эти программы уходит не на идентификацию личностей, оружия в кадре или запрещенных веществ, а на создание систем контроля нарушений ПДД. То есть для того, чтобы легко считывать номера и выписывать как можно больше штрафов. Оказалось, что камеры в Казани, при наличии на рынке уже готовых решений по распознаванию оружия (в том числе и отечественных), просто не обладали таким функционалом. А точно ли такая система должна называться "Безопасный город"? Так ли она должна выглядеть? Может быть, в этом случае под безопасностью чиновники понимают вовсе не сохранение жизней и здоровья людей, а безопасность состояния госказны?
Сейчас повсеместно внедряются системы распознавания лиц, того, что именно человек держит в руках, а в итоге мы имеем потраченные миллионы на такие вот "безопасные" системы в массе городов, но с точки зрения анализа данных недоработанные, недоделанные, не обладающие действительно важными функциями. Странно и то, что до сих пор в России цифровыми антитеррористическими системами снабжают только некоторые аэропорты, вокзалы, торговые центры, но никто не считает нужным установить такие комплексы в детских садах, школах, больницах, которые также являются уязвимыми и социально значимыми объектами, где массово находятся люди.
Вся автоматизация, по сути, делается для галочки. Чиновникам на местах выдают денег и говорят, что нужно делать в "Безопасном городе". Они отвечают "есть!" и делают только ровно то, что им приказали. Никто не садится и не раздумывает, что можно сделать сверх этого, с чем ещё, к примеру, могли бы взаимодействовать те же камеры, какой функционал они могут получить дополнительно. Власти всех уровней ("Безопасный город" - это правительственная программа) формально подходят к своим обязанностям. К слову, не лучше повели себя в ситуации с Галявиевым граждане. Никто из прохожих не подошел к парню с огнестрелом и не задал один здравый и очевидный вопрос: почему он разгуливает в таком виде по улицам. Апатичные, бездумно поступающие и безответственные граждане порождают вокруг себя такую же власть, таких же чиновников, и наоборот.
Эту истину иллюстрирует, в частности, и тот невероятный факт, что Галявиев смог с опухолью мозга (влияет на мысли, поведение и ощущения больного) получить разрешение на хранение оружия и охотничий билет. Для того чтобы получить охотничье ружье, нужно как минимум по месту прописки в психоневрологическом диспансере пройти обследование психиатра, и это был единственный момент, когда Галявиева могли бы поймать за руку до совершения чудовищного преступления.
По регламенту проверяться владельцу охотничьего оружия нужно раз в пять лет. Думаю, не нужно пояснять, почему именно этот срок надо сокращать до полугода (а не возраст, с которого разрешается владеть оружием, до 21 года поднимать), если мы в самом деле хотим сделать так, чтобы люди с психическими отклонениями не имели доступа к оружию. Но и этого будет недостаточно.
Причины казанской истории - не только в халатности и разгильдяйстве, но и в отсутствии доступа к медицинским данным, и здесь новые технологии тоже могли бы помочь. Если бы в этом конкретном случае процесс выдачи разрешения на огнестрельное оружие был автоматизирован, если бы был единый медицинский реестр с особо опасными для социума болезнями, в котором было бы видно, кто, когда и какую информацию занес о гражданине, то у тех, кто выдал Галявиеву разрешение, были бы в моменте все данные о его здоровье или нездоровье. Таких сведений вовремя попросту не оказалось у врачей, которые приняли судьбоносное решение, и именно здесь автоматизация и работа с информацией могла бы действительно пригодиться.
Правительство России еще пять лет назад взяло курс на цифровую экономику и даже реализует соответствующую нацпрограмму. Различные министерства и ведомства регулярно победно рапортуют о создании государственной информационной системы (ГИС), а также о том, что эти ГИСы делают жизнь граждан проще, а общение с государством - комфортнее. Однако именно в такой жизненно важной сфере, как контроль выдачи огнестрельного оружия, система работы с данными либо вовсе отсутствует, либо выстроена таким образом, что те, кто принимают решение о выдаче разрешений, не имеют полного доступа к досье претендента. А ведь в условиях повсеместного перевода информации в цифровой вид организовать доступ, например, ко всем данным, которые есть на претендента в многочисленных ГИС, - вполне решаемая задача.