Телеком заждался реформ
Стало общим местом утверждение, что телекоммуникационная отрасль в России существенно тормозит свое развитие и даже стагнирует. Отчасти это так, и для подобных процессов есть объективные рыночные причины. В то же время наблюдаемое замедление очевидно нельзя объяснить исключительно общемировыми трендами. Следует ли бурно реагировать на замедление темпов роста телеком-рынка, следует ли бить в колокол и бежать спасать отрасль? В случае с телекоммуникациями ответ - да. Безусловно, стоит.
Реальность такова, что телекоммуникации, особенно в такой большой стране, как Россия, являются критически важным компонентом для функционирования всего общества и государства. Мы говорим не просто об отдельных услугах, доступных потребителю, но о фундаменте для инновационного развития всех сегментов промышленности и экономики в целом. Стагнирует телеком? Значит, это коснется самых глубинных слоев общественно-государственной структуры страны.
Именно поэтому, говоря о доли проникновения Интернета, мобильной связи и о других параметрах, мы не можем ограничиваться лишь фокусом на прибавку ВВП или интересами отдельных участников рынка. Нет, это вопрос жизнеобеспечения общества в целом, и доступность телекоммуникаций по своему влиянию на все процессы в стране можно приравнять к транспортной доступности. В одном случае мы обеспечиваем граждан физической мобильностью, в другом - социальной и деловой. Вот почему отношение к телекому как к чему-то вторичному в корне неправильно.
Так почему в нашей отрасли происходит стагнация? Пришло время признать, что не последнюю роль в торможении играет регуляторика.
С одной стороны, за последние 10 лет российский рынок телекоммуникаций и ИТ пережил несколько технологических волн и бурное внедрение самых передовых бизнес-моделей. А с другой, все это многообразие инноваций регулируется по законам середины 2000-х. Причем надо признаться, что законодательная база была консервативной уже на тот момент.
За прошедшее десятилетие профиль рынка изменился настолько существенно, что игнорировать дисбаланс не получается. В 2007 году подавляющее большинство подключалось к Интернету посредством dial-up, про мобильный ШПД только начинали мечтать, а такие направления, как облака, OTT, социальные сети и стриминг, только зарождались. Никто не мог предугадать будущего диктата смартфонов, а обсуждение перспектив Интернета вещей было уделом небольшого количества специалистов. Рынок совершил гигантский скачок, однако регулирование практически не адаптировалось к этим изменениям.
В результате подобного перекоса рынок перестал быть саморегулируемым. Привычные механизмы конкуренции ослабевают, когда задающий правила игры регулятор пытается управлять рынком в ручном режиме. Вместо реализации целостных инициатив мы наблюдаем деконцентрацию усилий и попытки точечно заполнять возникающие пробелы в законодательстве, решать конкретные локальные задачи в ущерб общей экономической модели рынка.
Роль регулятора строится на экономической реальности, в которой он работает, и когда-то, когда законодательная база соответствовала экономике своего времени, тем инвестициям, технологиями и уровню проникновения технологий в обществе, она способствовала конкуренции на рынке. Но времена меняются, на рынке появляются сильные игроки, не подпадающие под отраслевую регуляторику, глобальные сервис-провайдеры теснят российских операторов, ограниченных жесткими и не всегда оправданными требованиями и правилами.
Что нужно делать в такой ситуации? Найти баланс. Регулятор должен учитывать интересы трех сторон - пользователей, государства и профессиональных участников рынка. Представляется, что в последнее время интересы последних не всегда находят понимание при разработке новых законодательных инициатив. Отсюда снижение инвестиционной привлекательности отрасли, тотальное сокращение количества региональных операторов, снижение темпов строительства современной инфокоммуникационной инфраструктуры. При этом развитие отечественных конкурентных продуктов зачастую ограничивается необходимостью соблюдать требования, оставшиеся в наследство от классических телефонных сетей прошлого века.
К первоочередным вопросам, требующим разрешения, я бы отнес следующие. Во-первых, это снижение общей непроизводительной нагрузки на операторов связи. Здесь имеется в виду либерализация требований к построению сетей связи, пропуску трафика, используемому оборудованию и его сертификации, снижение общих административных расходов. Во-вторых, существенное сокращение типов лицензий, "нормализация" лицензионных требований и отказ от раздельного регулирования на основе используемых технологий построения сетей. Это должно стимулировать инвестиции в передовые технологические решения и позволит повысить конкуренцию на региональных рынках. В-третьих, необходимо ввести в правовое поле отношения между операторами связи и ОТТ-провайдерами, определиться с поддержкой или отказом от принципов сетевой нейтральности. В-четвертых, следует пересмотреть правила межоператорского взаимодействия, устранив диктат доминирующих игроков, с одновременным отказом от регулирования цен на конечном рынке. Наконец, необходимо завершить кажущийся бесконечным процесс внедрения принципа недискриминационного доступа к инфраструктуре, причем не только (и не столько) для построения "последних миль", но и в более широком смысле. Конечно, это далеко не полный перечень вопросов, ждущих своего разрешения.
Важно понять, что мы живем в ситуации, когда регулирование всего лишь одной отрасли оказывает прямой макроэкономический эффект на все государство - на сектора финансов, медиа, медицины и образования. Необходимы не точечные изменения, а комплексная переработка нормативной базы. Вплоть до создания нового и - что важно - отвечающего современным запросам закона о связи.
